Жизнь в Эйджвотер-Холле потихоньку входила в прежнее русло. Когда первая волна ошеломления и непринятия схлынула, началось обсуждение произошедшего. Сначала тихое, вполголоса, затем бурное, эмоциональное. Элизабет то всхлипывала от жалости к бедняжке Лауре, как она стала её называть, то досадливо хмурилась и громко сетовала на её неразумное поведение. Эмма вовсе не испытывала сочувствия и даже не пыталась его изобразить. Она называла всё произошедшее нелепой смертью из-за идиотских женских истерик. За что мать награждала её весьма красноречивыми испепеляющими взглядами.

Габриэлла же полностью погрузилась в работу. Она целыми днями воссоздавала, опираясь на свои ощущения, образ Захарии. А самое главное, пыталась отрешиться от назойливого чувства вины, которое постоянно преследовало её после смерти Лауры. Габриэлла часто задавалась вопросом: а вдруг она уехала из-за ревности? «Но у неё не было для этого оснований!» — сразу отвечал внутренний голос, да и повода ни Габриэлла, ни Захария не давали. Этот молчаливый и достаточно спорный монолог она вела каждый раз как отрывалась от монитора ноутбука, поэтому предпочитала писать до изнеможения, не отвлекаясь на неприятные мысли.

Именно в таком монотонном ключе самоедства и самокопания проходили невеселые будни в поместье. Но все это, конечно, происходило вдали от ушей и глаз мистера Денвера. Он не появлялся в Эйджвотер-Холле с момента своего поспешного отъезда две недели назад. А на вопросы о его планах, которые осторожно задавала Габриэлла, Элизабет только пожимала плечами и отрицательно качала головой.

— О, Габриэлла, — поприветствовала её миссис Крэмвелл. — Как вы считаете, стоит ли мне в своей оранжерее посадить Перистерию Высокую?

— Я думаю, да, — на автомате ответила Габриэлла, хотя знать не знала, что это за растение. — Элизабет, уделите мне пару минут?

Через четверть часа они устроились в зимнем саду в плетеных креслах с чашками горячего чая.

— Элизабет, я хотела сказать, что намерена вернуться в Америку. — Та удивленно взглянула на Габриэллу и молча поставила чашечку на стол. — Мне кажется, что причина моего приезда с недавних пор стала неактуальна, да и вряд ли будет уместна в сложившихся обстоятельствах.

Мисси Крэмвелл тяжело вздохнула и заговорила:

— Возможны, вы правы. Да и Закари ни разу не упомянул ни о том, когда вернётся, ни о том, вернётся ли вообще. И о вас, к сожалению, он тоже не говорил.

Габриэлла не стала как-то комментировать последнее замечание, но про себя отметила, что возможно, это был тихий звоночек, завуалированное извещение о том, что её нахождение в поместье более не является желательным.

— Когда вы планируете уехать? — с участием в голосе осведомилась Элизабет.

— Завтра утром.

— Так скоро?! — Миссис Крэмвелл вплеснула руками и, округлив в неверии глаза, продолжила: — Я думала, вы погостите у нас ещё как минимум недели две: сборы, подготовка отъезда. Может, и Закари вернулся бы к этому времени. А вы… Это очень неожиданно, Габриэлла!

Габриэлла рассмеялась. Элизабет потрясающе умела возводить всё в абсолютную степень: от грандиозного приёма до чопорного будничного чаепития.

— Элизабет, мой ритм жизни не позволяет мне тратить столько времени на сборы! — Она поднялась и, поблагодарив за помощь, пошла упаковывать чемодан.

Через час, когда вещи были полностью собраны, Габриэлла сидела на кровати и вертела в руках мобильный телефон. Просто взять и уехать, не попрощавшись с Захарией, было верхом неприличия и неблагодарности, но вот собраться с духом и позвонить ему получалось плохо. При других обстоятельствах, или если бы он сам дал ей номер своего личного телефона, Габриэлла без сомнений и раздумий набрала его. Но эта информация попала к ней не совсем честным путем и если бы в полиции Чикаго узнали, что она трогала улики на возможном месте преступления, ей предстоял бы очень неприятный разговор. Но если быть уж до конца откровенной, хотя бы с самой собой, она попросту боялась звонить ему. Габриэлла вздохнула и, поднявшись, отправилась на поиски Оливера. Она решила оттянуть момент разговора с Захарией и разобраться с насущными вопросами.

— Оливер! — Габриэлла нашла его в столовой, возле буфета. Дворецкий проверял, ослепительно ли сияет идеально натёртый хрусталь.

— Да, мэм?

— Оливер, у кого мне узнать, где находится моя машина?

— Мэм куда-то собирается? — вежливо поинтересовался он.

— Мэм собирается в Америку, — подражая его тону, сообщила Габриэлла.

— Хм… Миссис Крэмвелл не говорила мне о готовящемся отъезде. — Оливер нахмурился, он явно не любил сюрпризов и считал, что должен быть в курсе всего, что происходит в этом доме.

— Это спонтанное решение.

— Завтра утром автомобиль будет ждать вас у парадного входа. Я скажу Брайану, чтобы он проверил его исправность. — Габриэлла вздернула бровь на такое проявление заботы. — Мисс Хилл, он хороший механик, а в свете последних событий эта предосторожность не будет лишней.

— Спасибо, Оливер! — Габриэлла уже развернулась и собралась уходить, но, передумав, спросила: — А у вас случайно нет рабочего телефона мистера Денвера? — Она решила, что звонить Захарии на мобильник не стоит: зачем его беспокоить? Лучше позвонить в «Мартис», но тот номер телефона, который был в общем доступе, вряд ли приведёт её к главе компании.

— Конечно, есть. — Оливер достал из внутреннего кармана пиджака маленькую записную книжку и черную ручку. Вырвав оттуда лист, он аккуратным ровным почерком написал цифры и передал ей. — Позвоните по этому номеру и вы попадёте сразу в приемную мистера Денвера.

— Еще раз спасибо! — Габриэлла благодарно улыбнулась ему и отправилась к себе.

— Приемная мистера Захарии Денвера, чем могу помочь? — Габриэлла вздрогнула. Нейтрально-вежливый голос секретарши неожиданно быстро возник по ту сторону телефонной трубки.

— Здравствуйте, я могу услышать, мистера Денвера?

— Представьтесь, пожалуйста!

— Габриэлла Хилл, — готовясь к долгому ожиданию, проговорила она.

— Мисс Хилл, к сожалению, мистер Денвер на совещании. Оставьте сообщение?

— Да… нет… пожалуй, нет. Спасибо. — Не дожидаясь дежурного прощания, Габриэлла повесила трубку. Она сделала достаточно для того, чтобы Захария не думал о ней как о неблагодарной нахалке, решившей уехать даже не попытавшись связаться с ним. И теперь он либо перезвонит ей, либо нет.

После ужина, который миссис Крэмвелл устроила в честь прощания с Габриэллой, та была выжата, как лимон. Она деланно улыбалась, наигранно хвалила истории Элизабет и через силу ела казавшийся безвкусным ужин. Захария так и не перезвонил, и она боялась признаться даже себе в том, что была крайне расстроена этим фактом.

А сейчас, лёжа в постели, Габриэлла тщетно пыталась уснуть. Завтра ей предстояла долгая дорога, поэтому лечь она вознамерилась сразу после торжественной и обязательной части вечера, что собственно и сделала. Только вот сон не шёл. Мысли, как шипящий клубок, расползались тонкими змеями по всей голове, не оставляя места для спасительного забытья.

Телефонный звонок подобно бомбе разорвал невыносимую тишину, окутавшую тёмную спальню, заставив её хозяйку подскочить от неожиданности.

— Да, — сорвав трубку, чуть севшим от долгого молчания голосом, прошептала Габриэлла.

— Мисс Хилл, вы звонили? — Голос уставший, хрипловатый, с едва уловимыми нотками раздражения. Чувствовалось, что последние две недели были для него непростыми.

— Добрый вечер, мистер Денвер. — Она обратила внимание, что задержала дыхание и сейчас осторожно выпустила воздух из лёгких. — Да, звонила, я хотела попрощаться.

— Попрощаться? Вы уезжаете?

— Да, я и так слишком долго пользовалась вашим гостеприимством.

— Вы больше не хотите брать у меня интервью? — иронично спросил Захария.

— Я не уверена, что обстоятельства располагают к такого рода беседам. Может, я и пронырливый журналист, но не до такой степени. — Габриэлла не видела, но ей показалось, что услышала, как он улыбнулся на замечание. Ещё она хотела принести ему свои соболезнования, но не решилась. Поэтому заговорила о другом. — Мистер Денвер, спасибо за всё, и я рада нашему знакомству.